Помор откашлялся и начал.
41. Гордая царевна
Я вам про государя одново расскажу. У нево в молодых годах супруга умерла и сына оставила лет двух. Можно бы и жениться ему, да он не мечтал.
И дорос сын Ваня до семнадцати годов. Тут опять министры к императору подступили: ваше императорское величество, вам бы женитьса.
— Я не прочь.
И стали присылать ему партреты разных там и княжеских, и королевских, и царских дочерей. И были все эти партреты заключены в громадну рамку и задернуты занавесом зеленово атласа.
Однажды император уехал на охоту, а прынц Ваня ходит по дворцу и зашел в императорску спальну.
— Ах, у папаши спальна роскошно убрана!
И лег на кровать. И видит зеленово атласа занавеса. Он ей оддернул. В большом формате громаднейша рамка и там партреты. И одна красавица очень ему полюбилась.
Коhда император вернулса с охоты, сын говорит ему:
— Папаша, я женитьса хочу.
— Што ты, Ваня, не молод ли, ведь у тебя и усов не видать?
— Нет, папаша, я решил.
— Ну, а естли решил, может и невесту выбрал?
— Да, папаша, я выбрал.
— Хто же?
— А вот.
И показывает партрет.
— Ах, вот што ты у меня подсмотрел. Я ведь и сам на ней думал женитьса. Ну, я уж сыну уважаю.
Ну, вот, и пишут письмо свадебно. В те времена телеграмм не было, почта из одной державы в другую, не знаю сколько, может тридцать дëн ходила, — так курьера посылали. Ну и на сей раз послали одново господина, не из простых, а высокопоставленново полковника. Император сказал ему:
— Ты обрати внимание, как тебя принимать станут, почтение все помни, ты нам передай.
Полковник отправилса. Император иностранной державы принел ево великолепно; угошшенье предлагает. Полковник отвечает:
— Я должен исполнить порученье, а потом уж угошшение. Мой император хочет своево сына женить на вашей дочери.
— Ах, я очень доволен, очень рад, я вашево императора уважаю, но извините, без согласия дочери не могу, должен ее спросить.
— Да, уж это, пожалуйста.
Император позвал дочь.
— Вот, говорит, соседний государь просит тебя за своего сына: согласна ты или нет?
— Я слыхала, што эта держава боhата и войсками сильна, но извините, я должна раньше видеть хоть партрет.
— А у полковника был с собой партрет прынца в красках. И надо то заметить, красивой был прынц, но бледной, малокровой.
Она посмотрела.
— Ах, говорит, какой бледной, как белая береза!
Бросила и наплевала на партрет. Полковник поднял партрет; што было у нево краски в крови, вся в лицо выскочила. И уехал.
После ево уезда император дочери говорит:
— Што ты наделала, ведь теперь война будет!
— А не хочу за белу печальну березу итти. Тпфу!
Она, знашь, девки ветрены.
Полковник отрапартовал все своему императору: партрет на пол бросила, плюнула, «не хочу, говорит, за белу печальну березу итти».
Старой государь разгоречилса.
— Воевать! Собирать войска!
А прынц говорит:
— Папаша, стоїт-ли людей губить, кровь проливать из-за плевка каково-то?
— Да она ведь на тебя плюнула!
— Да што, не в мою харю плюнула, а на мой партрет. Я ей без войны возьму. Дайте мне два мильёна.
Ну што императору для своево сына два мильёна? Он, разумеется, дал. Прынц призвал корабельнево мастера.
— Эти мне корабли не годятса, надо мне новой системы.
И огнестрельная оружия была тоhда плохая. Так новую потребовал. Корабельный мастер построїл корабли новой системы, и прынц нагрузил їх товаром. И каким товаром?! Все боле для дам да для девиц: фруктами и кустюмами новой формы. Все генералы поехали капитанами. Вот подъежжают они к иностранной державы, он їм заявляет:
— От высшаво до нижнево чина все под коммерческим флагом.
— Слушаем, ваше императорско высочество.
— Меня по титулу не называть. Я купец Михайлов.
— Слушаем, ваше степенсво!
Ну, вот. Приехали в столичной там город. Ваня зафрахтовал несколько лавок и стал торговать. Молоды иностранны купцы наехали, торгуют прекрасныма матерьями, — уж и Дворцовы запохаживали горнишныя, потом и фрелины. Молодой хозеїн, два подручных (уже он видит по їх значкам, што фрелины) расшаркались, материї выложили прекрасныя, а дешево, ужасно дешево! Фрелины рассказали старшой фрелины и старшая фрелина поехала; вернулась довольна и докладыват императорской дочери.
— Молоды иностранны купцы наехали, торгуют заграничныма матерьями, а дешево, ужасно дешево!
— Што же, может товар краденой?
— Не знаю, краденой или ворованной, а только дешево!
На завтра императорска дочь поехала. И корета подъехала акурат к той магазины, где прынц.
Ваня видит императорска корета, мигнул подручным, те расшаркнулись, выложили материй розовых, морей в клетку. А дешево, ужасно дешево! Фруктами угошшают. Ну, императорска дочь и фрелины много есть не стали, не просты девки; попробовали и ладно.
Она не узнала прынца. Он был малокровой, а тут повлиял на нево морской воздух и климат здешной державы: он стал полнокровой и похорошел мушшина. Влюбилась она в купца. Стала каждой день к нему ездить. И до тово напосещалась, все бы в магазины жила. Што ей делать? Закон не гласит, штобы ей за купца вытти, не оддаст папаша. Все, што было на уми, она ему написала в письме (она горячая была) и подала ему вместе с деньгами (тут рашшот пришол). Он увидал письмо и хотел так ево в корман, а она ему:
— Нет, уж вы постарайтесь прочитать и ответ дайте.
А уж она всех фрелин услала к коретам посмотреть, штобы горнишныя материй не помяли.
Они наедине. Он письмо прочел, а в письме коротко и ясно: «Естли желаете ко мне в гости ходить, то ройте подкоп, вы в своей магазины, я с своей стороны». Тут и плант приложен.
— Ваше императорско высочество, да што мне за это будет, естли узнают?
— Не беспокойтесь, нихто не узнат. Подряд надо делать тайно.
— А естли полиция увидит?
— Полиция будет слепа.
Ну вот, и нанели они подрядчиков делать подкоп. Он с своей стороны, она с своей. Эти подрядчики между собой знакомы, встречаютса, разговаривают.
— У тебя есть подряд?
— Есть.
— Выгодной?
— Да, денех масса! Только куда копаемса? Не в ад-ли? А у тебя? Есть работа?
— Есть.
— Выгодна?
— Да, очень выгодна.
— А где?
— Тайна.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делаетса, однако же скоре, чем наша поморска железна дорога. И на двадцать седьмой день (они немного не сошлись, так поларшина оставалось), голоса слышны уже за стенкой, вбежал к Ване подрядчик бледной, как печка.
— Докопались до ада, черти слышны!
— Ничево, пробивайте стенку, не черти!
А тот отряд прибежал к ней:
— Ваше императорско высочество, до ада докопались, черти слышны!
— Это не черти, ваши знакомые. Фрелина, иди с ними, воодушеви їх.
Ну, и действительно, пробили стенку: все знакомы. Подрядчики друг на друга смотрят:
— Вот наша тайна и открылась.
Коhда у них сошлось этот канал, императорска дочь и говорит отцу:
— Папаша, нельзя-ли так сделать, штоб по таким-то и таким-то улицам после десети часов вечера не ездили (боїтся обвала).
— А што, душа моя?
— Да гром такой, не дает спать, голова болит.
— Ах, это, душа моя, можно.
И распорядилса, штобы с девети часов езды не было.
И стали они друг к другу в гости ходить. Вот раз Ваня приходит такой кручинной, такой печальной.
— Ваня, што с тобой, што с вами?
— Ах, друг милой, ведь я проторговалса, а ведь ужасно как дешево вам материї продавал, я два мильёна потерял.
— Ваня, да я сейчас тебе два мильёна вынесу.
— Нет, честь моя все равно потеряна. Я домой поеду!
— Ваня, а я как-же?
— Вы дома, а мне надо ехать.
Любовь все заставлят делать.
— Ваня, я с тобой убегу!
— Ну, я севодня спать хочу. А ты завтра будь готова. Я поеду горной дорогой, много вешшей с собой не бери, один кустюм с собой, другой получше, в случае под венец.
Он нанел корету, маршрут весь записан. Они и убежали ночью. Бегут следующей день и следующую ночь. Он знает хорошо, што погоня будет, надо загримировать себя. Она сделалась девушкой-крестьянкой, он мужиком; взяли уж не корету, телёгу, едут. И действительно была погоня, їх же все спрашивали, не видали-ли кореты? Они ответили, што не видали.
Ваня говорит:
— Ну, вот видишь. Естли бы не переоделись, вас бы вернули, а меня бы арестовали. А знаешь што, друг мой, эта станция маленька, погода прекрасна, пойдем пешком, приберегем денех.
— Ваня, да ведь я каково роду, где я пешком ходила?
— Да ничево, попробуйте.
Ну, действительно, не привышна ходить, ноги у ей опухли, замучилась.