Принцесса плакала все дни напролет и с болью в сердце думала о том, в какую тревогу повергло ее исчезновение принца Аквамарина, — она любила его по-прежнему. Но сделать что-нибудь была бессильна.

Злобный карлик не спускал с нее глаз. А в те редкие минуты, когда она оставалась одна, она могла лишь оплакивать свою участь.

Но вот однажды ночью, когда колдун, казалось, спал крепче обычного, принцесса решила разузнать, что же было в той комнате, где он так часто уединялся. Она вытащила у него ключ, тихонько встала и велела волшебной лампе освещать ей дорогу. Выйдя из спальни и проникнув в заветную комнату, она увидела стол, на котором лежала какая-то книга и стояло великое множество флаконов. На каждом был ярлык, и принцесса подошла поближе, чтобы прочитать их. Первый же флакон, который ей попался, содержал, судя по надписи на ярлыке, снотворную жидкость; чтобы усыпить кого-нибудь на сто лет, достаточно было окропить его глаза всего лишь одной ее каплей. Недолго думая, принцесса схватила склянку и на цыпочках, чуть дыша, подошла к постели мужа. Не теряя драгоценного времени на то, чтобы вытаскивать пробку и отсчитывать капли, она просто-напросто разбила флакон об голову ненавистного урода, усыпив его таким образом не на сто, а на сто миллионов лет. Оставшись госпожой всего дворца, она вернулась в ту, прежнюю комнату, открыла лежащую на столе книгу и принялась читать ее. Оказалось, что все флаконы заключали в себе судьбу разных принцев и принцесс со всех концов света, которых заколдовали фея Чернобрада и ее сын, и что чары продлятся до тех пор, пока не разбит флакон. Она поискала и нашла флакон с судьбой своего возлюбленного, взяла его и, лелея мысль о том, как снимет проклятье с принца Аквамарина, выбежала из дворца колдуна, перебив предварительно все флаконы, кроме одного. В нем была живая вода, притом такая, которая не только воскрешала людей, но и делала их кроткими и добрыми; эту склянку она также прихватила с собою.

Принцесса пустилась по морю прямо к Темной башне. Вернуться на остров к отцу она не решалась, чтобы не прогневать его. Любовь влекла ее туда, где был ее принц.

А уж как обрадовался принц Аквамарин, услышав голос принцессы острова Ночи! По ее просьбе он спустился из башни на палубу ее корабля. Принцесса рассказала ему обо всем, что с нею было, а потом разбила флакон, разрушив чары феи Чернобрады. Между тем корабль, никем не управляемый, отплывал все дальше от Темной башни. Вот уже заблистали лучи солнца и влюбленные наконец-то увидели друг друга. Это счастье заставило их забыть обо всем, и судно, лишенное кормчего, налетело на риф и разбилось. Принц помог принцессе доплыть до недалекого берега, а выбравшись на сушу, узнал тот самый остров людоедов, куда когда-то занесла его буря. Теперь здесь не осталось ни души. Принц показал принцессе поляну, где лежали тела всех населявших прежде остров дикарей, которые умерли, взглянув на него. Их вид пробудил жалость принца, и он предложил принцессе воскресить их с помощью живой воды. Принцесса охотно согласилась. Они сбрызнули волшебной жидкостью мертвых дикарей — те ожили и, утратив свою прежнюю свирепость, признали принца с принцессой своими законными владыками. Вскоре остров, еще недавно наводивший на всех ужас, чудесно преобразился и стал именоваться Счастливым.

Жил-был на свете король; женился он давно, а детей у него все не было. И вот наконец небо послало ему дочь, да такой великой красоты, что он решил назвать ее самым, как он считал, подобающим для нее именем — Милей-чем-фея. Добрый государь не подумал, что подобное имя непременно навлечет на ребенка ненависть грозных фей. И правда: феи, как узнали об этом имени, исполненном гордыни, сейчас же вознамерились схватить ту, что его носила, и если не подвергнуть ее жестоким пыткам, то, по крайней мере, спрятать от людских глаз.

Совершить эту месть поручили самой древней из всех фей. Звали ее Лагрея, и была она такая старая, что у нее остался всего один глаз и один зуб, да и те приходилось на ночь класть в живую воду. К тому же она была такая злая, что занималась лишь одним дурным делом — исполняла все черные и злобные замыслы своих подруг. С ее опытом и злонравием ей ничего не стоило выкрасть Милей-чем-фею. Девочка, которой шел только восьмой год, чуть не умерла от страха, оказавшись одна-одинешенька в лапах такого страшилища. Около часа шли они под землей и наконец очутились в великолепном дворце, окруженном чудными садами; Милей-чем-фея немного приободрилась, особенно когда заметила, что ее кот и песик пришли за нею следом.

Старуха отвела ее в хорошенькую комнатку, где она должна была жить, и строго-настрого наказала поддерживать огонь в камине, чтобы не погас, а еще поручила беречь пуще глаза, чтобы не разбились, две склянки. Сопроводив оба приказания самыми ужасными угрозами, старуха ушла, а девочка осталась, вполне довольная, что может гулять по дворцу и делать всего два дела, притом нетрудных. Несколько лет она примерно исполняла свои обязанности и так привыкла жить одна, что совсем позабыла двор короля, своего отца.

Однажды она весело играла у прелестного родника, что находился посреди сада, как вдруг лучи солнца ударили в прозрачные волны и возникла семицветная радуга, такая яркая и красивая, что Милей-чем-фея не поверила своим глазам. Из радуги донесся голос, и его звуки еще больше пленили ее. Казалось, то был голос юноши. Речи его были столь приветливы и приятны, что сами собою рождали представление о привлекательнейшей наружности; но воображение не находило себе опоры — обладатель голоса оставался невидим.

Прекрасный Семицвет поведал Милей-чем-фее, что он еще очень молод, что отец его — могущественный король и что Лагрея, дабы отомстить его родителям и причинить им горе, на несколько лет лишила его природного обличья и заперла в этом дворце. Поначалу ему было очень тяжело выносить эти испытания, но теперь, говоря без утайки, он боится, как бы они вдруг не прекратились, ибо ему выпало счастье увидеть Милей-чем-фею, и он осмелился ее полюбить. К этому объяснению добавились и другие, еще более любезные, которые взволновали Милей-чем-фею тем сильней, что услада нежных, манящих слов была ей в новинку.

Принц мог появляться и вести разговор лишь в виде семицветной радуги. Значит, для желанного явления было необходимо, чтобы вышло солнце и лучи его попали в воду. Милей-чем-фея не упускала ни одного случая повидать своего возлюбленного. Однажды их беседа оказалась такой интересной, минуты пролетели так быстро, что доверенный ей огонь погас.

Лагрея, вернувшись, заметила оплошность и, не выказывая ни малейшего недовольства, с радостью ухватилась за этот предлог, чтобы показать прекрасной юной пленнице всю силу своей ярости. Она приказала девочке назавтра поутру отправляться за огнем к Локриносу и снова разжечь погасший камин. Этот Локринос был кровожадное чудовище, он пожирал всех, кто попадался ему на пути, и особенно девушек. Милей-чем-фея с бесконечной кротостью повиновалась приказу и пошла к Локриносу, как на верную смерть, не сумев даже попрощаться с возлюбленным. В лесу какая-то птичка велела ей подобрать в ближайшем роднике камешек, сияющий словно звезда, и использовать его, как придет время. Милей-чем-фея последовала совету и пошла дальше. По счастью, когда она добралась до Локриноса, дома оказалась только его жена, которая, увидев юную принцессу, прониклась к ней состраданием (красота всегда привлекает внимание — в этом одно из великих ее преимуществ); но еще сильней поразил жену чудовища блеск камня, который принцесса ей поднесла. Одним словом, она дала девушке огня, а в благодарность за красивый камешек подарила другой, сказав, что однажды он может ей пригодиться; и затем отослала ее, не причинив никакого зла.

Лагрея была несказанно удивлена и раздосадована такой невероятной удачей, а Милей-чем-фея в нетерпении едва дождалась подходящего момента, чтобы рассказать наконец принцу Семицвету обо всем, что с нею случилось, и о том, как она рада снова его увидеть. Впрочем, ничего нового он от нее не узнал: ему поведала о происшествии одна фея, его родственница и покровительница.

Страшась навлечь новые опасности на предмет своей пылкой любви, принц придумал более удобный, чем прежде, способ встречаться, и не было дня, чтобы Милей-чем-фея им благополучно не воспользовалась. Как велел ей возлюбленный, она ставила на окно своей комнаты тазик с водой; радуга возникала в тазике, словно в роднике, и Милей-чем-фея виделась с возлюбленным, не удаляясь ни от огня, ни от склянок, куда старуха клала на ночь свой зуб и свой глаз. Некоторое время им удавалось пользоваться каждой солнечной минуткой; за нежными беседами дни летели незаметно.

Но вот однажды принц Семицвет явился на свидание в глубокой печали. Он узнал, к своему отчаянию, что его вот-вот должны увезти из этих дорогих ему мест, и притом неизвестно куда. Легко представить себе горе наших влюбленных; они постарались не упустить ни единого лучика солнца и назначили свидание на завтра.