Конечно, её тридцать голов были очень разнообразны. Не было двух похожих. Но каждая была поистине очаровательна. Волосы на головах были золотыми, коричневыми, роскошными золотисто-каштановыми, чёрными. Но седых волос не было. Глаза были голубые, серые, карие, коричневые и чёрные, но только не красные. Все как на подбор — яркие и красивые. Носы были греческие, римские, курносые и восточного типа, представляя таким образом все виды красоты. Рты были гармоничных форм и размеров, жемчужно сверкавшие зубами, когда головы улыбались. Что касается ямочек, то они появлялись на щёчках и подбородках именно тогда, когда это могло выглядеть наиболее очаровательно. Одно или два лица были усыпаны веснушками, чтобы лучше оттенить прекрасный цвет кожи.

Все шкафчики, хранившие эти сокровища, отпирались одним ключом. Этот удивительный ключ, вырезанный из цельного кроваво-красного рубина, висел на прочной, но изящной цепочке, которая всегда была пристёгнута к левому запястью принцессы.

Когда Нэнда проводила Лэнгвайдере к шкафчику номер семнадцать, принцесса отперла дверь рубиновым ключом. Она передала голову номер девять, которая была на ней в данный момент, служанке, а затем взяла с полки голову номер семнадцать и надела себе на шею. Новая голова имела чёрные волосы, тёмные глаза и восхитительный жемчужно-белый цвет лица. Когда Лэнгвайдере носила эту голову, она всегда знала, что внешность её очень красива.

Только одна беда была с головой номер семнадцать. Характер, который был вложен в неё, был вспыльчивый, надменный и грубый до крайности. По его вине часто случались неприятности, о которых принцесса сожалела, когда надевала другую голову.

Но сегодня она позабыла об этом и отправилась встречать гостей в гостиную в уверенности, что поразит их своей красотой.

Однако принцесса была ужасно разочарована, обнаружив, что посетители — это просто маленькая девочка в клетчатом льняном платье; медный человек, который может ходить только тогда, когда его заведут; и жёлтая курица, с довольным видом усевшаяся на любимую плетёную корзину Лэнгвайдере. В ней помещалось фарфоровое яйцо, используемое для штопки чулок.[3]

— Ох! — сказала Лэнгвайдере, слегка вздёрнув нос головы номер семнадцать. — А я-то думала, кто-то важный пришёл.

— Ну тогда вы правильно думали, — заявила Дороти. — Я важна сама по себе. Когда Биллина откладывает яйцо, она издаёт такое выдающееся кудахтанье, что вы вряд ли слыхали что-либо подобное. Что касается Тик-Тока, то он…

— Стоп! Стоп! — скомандовала принцесса, сердито сверкнув блестящими глазами. — Как вы смеете надоедать мне своей бессмысленной болтовнёй?

— Ну, вы ужасная штучка! — сказала Дороти, которая не ожидала, что их примут так грубо.

Принцесса взглянула на неё пристальнее.

— Скажите, — поинтересовалась она, — вы королевских кровей?

— Почище того, мадам, — сказала Дороти. — Я из Канзаса.

— Уф! — презрительно воскликнула принцесса. — Ты глупый ребёнок, и я не позволю тебе беспокоить меня. Уходи прочь, гусёнок, и надоедай кому-нибудь другому.

Дороти была так поражена, что на какое-то время лишилась дара речи. Но она встала с кресла и собиралась выйти из залы, когда принцесса, всмотревшись в лицо девочки, остановила её, произнеся более приветливо:

— Подойди поближе.

Дороти послушалась, даже не подумав испугаться, и остановилась перед принцессой. Лэнгвайдере тем временем с большим вниманием изучала её лицо.

— Ты достаточно привлекательна, — произнесла она после некоторой паузы. — Не то чтобы красива, ты понимаешь, но в тебе есть что-то милое, что отличает тебя от людей из моих тридцати голов. Поэтому я думаю, что возьму твою голову, а взамен отдам тебе номер двадцать шесть.

— Ну и ну! Надеюсь, вы не сделаете этого! — воскликнула Дороти.

— Нехорошо отказываться с твоей стороны, — продолжала принцесса, — потому что твоя голова нужна для моей коллекции. А в Стране Эв моя воля — закон. Я никогда особо не трогала голову номер двадцать шесть, поэтому ты найдёшь, что она мало изношена. Кроме того, ты так же хорошо сможешь использовать её для любых целей, как и свою нынешнюю голову.

— Я ничего не знаю о вашем двадцать шестом номере и знать не хочу, — твёрдо сказала Дороти. — Мне не нужны брошенные вещи, поэтому я останусь со своей головой.

— Ты отказываешься? — вскричала принцесса с угрозой.

— Конечно, да! — последовал ответ.

— Тогда, — сказала Лэнгвайдере, — я запру тебя в башне и продержу там до тех пор, пока ты не покоришься. Нэнда, — повернулась она к горничной, — зови мою армию.

Нэнда позвонила в серебряный колокольчик, и сразу же в залу вошёл большой тучный полковник в ярко-красной форме, сопровождаемый десятком тощих солдат. Все они выглядели печально и робко и очень уныло отсалютовали принцессе.

— Отведите эту девчонку в северную башню и заприте там! — вскричала принцесса, указав на Дороти.

— Слушаюсь и повинуюсь! — ответил крупный красный полковник и схватил девочку за руку. Но в то же мгновение Тик-Ток поднял обеденные судки и так яростно хватил полковника по голове, что офицер сел на пол от внезапного удара. Изумлённый до крайности, он ошарашенно водил глазами по сторонам.

— На помощь! — закричал полковник. Десять худых солдат бросились выручать своего командира.

Какое-то время в гостиной царил сущий переполох. Тик-Ток сбил с ног семерых солдат, которые распластались по всему ковру. Внезапно заводной человек замер с судками, поднятыми для удара, да так и остался неподвижным.

— Мо-ё дви-же-ние кон-чи-лось, — позвал он Дороти. — За-ве-ди-те ме-ня быст-рее.

Девочка попыталась исполнить просьбу. Но полковнику к тому времени удалось встать на ноги. Он крепко схватил девочку, и вырываться было бесполезно.

— Э-то о-чень пло-хо, — сказал заводной человек. — Я должен был ра-бо-тать по край-ней ме-ре на шесть ча-сов боль-ше. Но, по-ла-гаю, дол-гая ходь-ба и схват-ка с ко-ле-су-на-ми из-рас-хо-до-ва-ли мой ре-сурс быст-рее обыч-но-го.

— Увы, тут уже не поможешь, — вздохнула Дороти.

— Итак, ты меняешься со мной головами? — потребовала принцесса.

— Нет, конечно! — вскричала Дороти.

— Тогда заприте её, — велела Лэнгвайдере солдатам. Они отвели Дороти в высокую башню на севере дворца и крепко заперли.

После этого солдаты постарались поднять Тик-Тока, но тот оказался так тяжёл и массивен, что они не смогли сдвинуть его с места. Поэтому заводной человек остался стоять посреди гостиной.

— Люди подумают, что у меня появилась новая статуя, — сказала Лэнгвайдере. — По крайней мере, она не причинит никакого вреда, а Нэнда сможет поддерживать её в отполированном виде.

— Что делать с курицей? — спросил полковник, который только что обнаружил Биллину, сидевшую в плетёной корзинке.

— Бросьте её в курятник, — ответила принцесса. — Однажды я прикажу изжарить её.

— Она выглядит довольно жёсткой, ваше величество, — засомневалась Нэнда.

— Форменная клевета! — вскричала Биллина, неистово трепыхаясь в руках полковника. — Но порода кур, к которой я отношусь, говорят, ядовита для всех принцесс.

— Тогда, — заметила Лэнгвайдере, — я не буду жарить курицу. Пусть несёт яйца. Но если она не будет выполнять свои обязанности, я утоплю её в корыте.

Нэнда принесла Дороти хлеб и воду на ужин, и девочка заснула на массивном каменном диване, на который были брошены подушка и шёлковое покрывало.

Утром она выглянула из окна тюрьмы, чтобы посмотреть, нельзя ли оттуда сбежать. Комнатка была не так высоко над землёй, если сравнивать с современными зданиями, но всё же гораздо выше деревьев и фермерских домиков, что давало возможность хорошо разглядеть окружающую местность.

На востоке Дороти увидела лес. За ним лежали пески, а ещё дальше простирался океан. Виднелось даже какое-то тёмное пятнышко на побережье. Его можно было принять за куриную клетку, в которой Дороти прибыла в эту необыкновенную страну.

Затем девочка взглянула на север и увидела глубокую, но узкую долину, лежавшую между двух скалистых гор, а третья вершина обрамляла долину с дальнего конца.

Западный край изобильной Страны Эв внезапно обрывался недалеко от дворца. Дальше до самого горизонта тянулась на мили и мили вокруг песчаная пустыня. Наверно, это та самая пустыня, подумала Дороти, которая отделяет Страну Эв от чудесной Страны Оз. Она с сожалением вспомнила, что, как ей рассказывали, ещё никому не удавалось пересечь гибельную пустыню, кроме неё самой. Однажды буря перенесла девочку через пески, а затем с помощью волшебных серебряных башмачков она вернулась домой. Но сейчас не было ни бури, ни серебряных башмачков, чтобы помочь Дороти. Конечно, положение её было печальным. Потому что девочка стала пленницей строптивой принцессы. Та настаивала, чтобы пленница поменяла свою голову на новую, совершенно чужую для Дороти и, возможно, совсем не подходящую ей.