— Ха-ха! — прыснул Тимур. — Это что! Совсем голенький! Без волос, без ушей, вместо глаз — одни дырочки; зубы сомкнуты и рычит, как шакал. А что, в садик еще не привезли? — поинтересовался Тимур.

— Нет. А зачем он нам?

— Как зачем? Моя мама говорит, что тот скелет раньше был человеком, а не хотел пить по утрам парное молоко и высох. Одни косточки от него остались. Теперь его будут показывать всем детям, чтобы попугать их: «Не будешь пить парное молоко, высохнешь, как этот», — передразнил кого-то мальчик тоненьким голосом.

— А скелет тот от маленького мальчика? Может, девчонка какая-нибудь? — спросил озабоченный Аслан.

— Нет, взрослого мужчины. А что?

— Ничего. Я пью молоко. Даже целое ведро могу выпить, — сказал Аслан, а сам вспомнил, как каждое утро бабушка уговаривает его выпить хотя бы один стакан и как он частенько отказывается от него.

— И я выпил… сегодня, — нехотя признался Тимур и добавил: — Вообще бояться его не стоит. Он привязан к деревянной стойке.

— А за что его наказали? — удивился Аслан.

— Чтобы не нападал. Ведь наказанных теперь станут направлять к нему на второй этаж. Он там у стены поставлен. А привязали его проволоками затем, чтобы детей не бил. Если меня учительница пошлет к нему — сбегу домой, — сказал Тимур и повеселел.

— Правильно! — поддержал его Аслан.

— Ну, пошли! — сказал Тимур.

И ребята разошлись в разные стороны.

— Да! Вспомнил еще! — окликнул Аслана Тимур.

Друзья снова вернулись к мосту.

— Говорят, что наши предки, ну, прадедушки там всякие, были обезьянами!

— Ты что?! — рассердился Аслан. — Раз я маленький, то думаешь совсем безумный?!

— Не веришь?!

— Не верю! Твои предки, может, и были обезьянами, а мои мужчинами! Вот такими, — Аслан показал другу большой палец правой руки.

— А мои, по-твоему, не мужчины? — оскорбился Тимур и шагнул вперед, чтобы защитить честь предков.

— Сам их обозвал!

— Не обзывал! Так в книге Чермена написано! Книге что ли не веришь?

— В книге Чермена? — спросил Аслан и задумался.

— Да!

— Так бы и сказал. А то присваиваешь себе чужое, — совсем миролюбиво сказал Аслан и добавил: — Если такое написано в книге Чермена, то его предки и были обезьянами. Только я никогда раньше про это не слышал.

Друзья улыбнулись друг другу и разошлись.

Убрали колхозники богатый урожай и приехали на свой праздник в районный центр. На стадионе было полно народа, собрались сюда люди из разных селений: и взрослые, и дети.

Колхозники из Алдатова, родного села Аслана, заняли первые ряды центральной трибуны, и мальчику хорошо был виден весь красочный стадион. Прямо в центре его стоял длинный, накрытый красной скатертью, стол, за которым сидели какие-то люди. Вдруг громкая музыка оборвалась. Один из тех, кто сидел за столом, поднялся и постучал ручкой по микрофону.

— Кто это? — спросил Аслан маму.

— Секретарь райкома, — ответила за нее бабушка Разиат.

— А что он будет делать?

Ему не успели ответить. Мужчина в очках начал говорить. Он поздравил тружеников села с праздником, пожелал им здоровья, счастья и успехов в труде.

Самое интересное было после выступления секретаря райкома. По дорожке стадиона шли передовики труда с красными лентами победителей соцсоревнования. За ними в строю ехали различные сельскохозяйственные машины, украшенные флажками и плакатами. В самом конце гарцевали всадники.

— Верхом на конях — чабаны, — пояснила Аслану мама.

Весь стадион аплодировал героям дня.

Аслан так хлопал, что ладони его стали красными. А когда он увидел Тимура, сидящего в кабине трактора рядом с отцом, стал кричать:

— Молодец, Тимурка! Молодец! Ура!

Тимур помахал ему маленьким красным флажком.

— Хороший отец у твоего друга, — сказал Аслану бабушка Разиат. — Третий год подряд занимает первое место среди трактористов района.

Аслан не заметил, как новенький «ЗИЛ» в середине колонны сбавил ход. Сына подтолкнула в бок Зера.

— Дядя Энвер тебя зовет!

Аслан сорвался с места и побежал к машине.

— А я сразу не увидел тебя! Я Тимурке хлопал! — сказал он дяде Энверу, как только взобрался в кабину.

— Хорошо, что пришел. — И он протянул мальчику маленький флажок. — Это тебе!

Мальчик благодарно закивал.

По микрофону в это время объявили:

«…За ним едет победитель соцсоревнования, шофер колхоза имени Ленинского комсомола Энвер Баев…»

Аслан высунулся из кабины и помахал маленьким флажком.

— Ты сильнее всех на свете! Правда?! — спросил Аслан.

— Да нет, — улыбнулся тот.

— Не шутишь?

— Не шучу. Люди сильны, когда все вместе делают работу. Наш колхоз выполнил план потому, что никто не ленился, все работали на совесть. А раз выращен большой хлеб, то и нам, шоферам, работы прибавилось.

— А-а, — неопределенно сказал Аслан.

Сделав круг почета, машины выехали за ворота стадиона и стали на площадке.

Аслан и Энвер направились к трибуне, туда, где сидели Зера и бабушка Разиат. Какой-то дядя крикнул Энверу:

— Привет, Баев! Да ты, я смотрю, и сына уже в механизаторы готовишь!

Энвер помахал своему веселому другу.

— Это товарищ мой по солдатской службе, — сказал он Аслану.

Зера обрадовалась Аслану и Энверу.

— А вот и наши мужчины идут! — заулыбалась она.

Аслану стало совсем весело.

— Садись, Энвер, — сказал толстый дядя в очках и отодвинулся на самый край скамейки.

Энвер поблагодарил его и сел рядом с бабушкой Разиат. Аслана позвала мама. Но ему хотелось еще побыть с героем, и он молча стоял в проходе между рядами.

— Садись! — шепнул ему Энвер и показал на свое колено.

— А можно? — Глаза мальчика засверкали, и он тут же взобрался к Энверу.

— Т-с! — приложил палец к губам толстый дядя. — Давай послушаем песню!

Аслан виновато посмотрел на него и стал слушать песню.

А в песне пелось о счастливой Осетии, о ее богатых полях и красивых людях.

Откинувшись на крепкой руке Энвера, мальчик шевелил губами — беззвучно подпевал. Хорошо было ему с этим большим, сильным и добрым человеком.

Из внутреннего кармана пиджака Энвера на цепочке свисал брелок в виде книжечки. «У деда таких вещей нет. Они, наверное, бывают только у пап», — подумал Аслан и посмотрел на Энвера.

— Ты что-нибудь хочешь спросить? — улыбнулся тот.

— Это настоящая книжечка? — показал он на брелок.

— В ней виды Москвы, — сказал Энвер и протянул ее Аслану.

Мальчик разглядывал сложенные гармошкой маленькие фотографии, но тут объявили:

— Артисты московского цирка — джигиты Тугановы.

— Цирк! Цирк! — закричал Аслан во все горло так, что бабушка ужаснулась.

— Что с тобой? Почему ты так кричишь?

Она хотела извиниться перед соседями, но кругом тоже все кричали и хлопали. На стадион въезжали всадники.

Когда все немного успокоились после интересного выступления джигитов, Энвер прижал мальчика к себе и спросил:

— Ты любишь цирк?

— Еще как! Я всегда его смотрю по телевизору.

— Сейчас московский цирк у нас в городе. Ты, я вижу, не знаешь этого…

— Бабушка, пойдем? — спросил Аслан.

— А со мной не хочешь? — поинтересовался Энвер.

Аслан застеснялся. Тихо промолвил:

— Хочу…

— Не приставай ты к человеку. Ему на учебу надо ехать.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, у меня в запасе еще два дня, — сказал Энвер.

— Нана, ты слышишь?.. Ну, отпусти, а? — взмолился опять Аслан.

— Отпущу, отпущу! — улыбнулась бабушка.

Заиграла осетинская музыка. На зеленое поле стадиона вышли люди. Бабушку Разиат на симд[6] пригласил учитель Хазби.

Энвер наклонился к мальчику и шепнул ему на ухо:

— Я приглашу твою маму, хорошо?

Аслан обрадовался. Он долго не сводил глаз с мамы и Энвера. Богатырь что-то говорил маме, и она весело улыбалась. Одно было плохо. Мама доставала Энверу только до плеча, и тому все время приходилось наклонять голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Тогда светлые волосы танцора падали ему на лоб, и он поправлял их рукой, чтобы видеть все и не нарушать рисунок танца.

В городе все было интересно Аслану: и трамвай, бегущий по рельсам, и настоящая пожарная машина, и высоченные дома, прилипшие друг к другу.

Когда они стали подниматься по лестнице огромного дома, Аслан поинтересовался:

— Твоя сестра тут на чужом чердаке живет?

— Это не чердак, сейчас увидишь. Так строятся многоэтажные дома.

— А там, — Аслан остановился и показал пальцем на нижний этаж, — люди живут?

— Да, — ответил Энвер, — живут.