И вот однажды случился у него первый юбилей. Юбилей – это когда число прожитых лет заканчивается на «ноль» или на «пятёрку». Например 100 или 95.

Когда человеку стукает сто или девяносто пять, все говорят, что этого не может быть, ведь он выглядит так молодо, и вообще только жить начинает, и что всё у него ещё впереди.

И Ножкину говорили то же самое, потому что ему стукнуло ровно десять. Это случилось первого января, сразу после новогодней ёлки. Вообще-то десять лет назад родители ждали Ножкина чуть-чуть позже, а он взял – и родился чуть-чуть раньше. Короче, устроил им новогодний подарок! Но папа с мамой нисколько не огорчились, а наоборот обрадовались. Ещё бы! Ведь не каждая семья начинает новый год со дня рождения…

По случаю круглой даты Илье разрешили пригласить самых лучших друзей. Про самых лучших родители специально сказали, опасаясь, что если он пригласит всех подряд, то друзья не поместятся в большом зале Дворца культуры металлистов.

Только попробуй тут разбери, кто самый лучший, а кто нет, если все хороши. Ножкин долго ломал голову, кого пригласить: он писал и зачёркивал, а потом снова писал и снова зачёркивал. Просто не юбилей, а какая-то канитель с головоломкой! Увидев его муки, папа посоветовал бросить жребий.

– Вот ещё! – фыркнула мама. – Бросать жребий на живых людей. Лучше напиши алфавитный список и позови тех, у кого фамилии идут до буквы «Л»… Или наоборот.

– Не получится, – подумав, сказал Илья. – Тогда придётся приглашать или Шевченко, или Иванова. А они поодиночке ни за что не придут, потому что всегда вместе ходят, даже когда одного к директору вызывают. За это их все учителя называют «братья-славяне».

– Дело принимает политический оборот! – озадаченно почесал в затылке папа и смерил взглядом полированный стол. – Жаль, что взлётная полоса у нас коротковата: больше двенадцати не сядут, так что соображай быстрей…

Тогда Ножкин поступил просто: из мальчишек он позвал только Шевченко с Ивановым, а на остальные десять мест пригласил девчонок из класса и ещё двух прыгунш из секции. Девчонки, конечно, расфуфырились, как куклы Барби, и когда «братья-славяне» такую красоту увидели, то чуть не обалдели. Но потом ничего, освоились, а Шевченко, напившись лимонаду, даже рассказал, как они с Ивановым и с двумя папами ездили на охоту и завалили дикого кабана весом триста пятьдесят кэгэ. Девчонки, конечно, не поверили, но Иванов бросился другу на помощь. Он, как ненормальный, начал вращать глазами, противно хрюкать и бить копытами в пол. А копыта у Иванова о-го-го! – почти, как у семиклассника, а голос и подавно. Так что девчонки сразу завизжали на десять голосов плюс мамин одиннадцатый… Папа их еле-еле успокоил. А Иванова предупредил, что если он ещё кого-то изобразить захочет, то пусть сначала с ним посоветуется…

В общем, было весело! Но главное не это. Главное – подарки! Честно говоря, сейчас Илья точно и не помнил, что ему тогда подарили. Кроме одной книжки про богатырей, которая называлась «Былины».

Эту книгу Ножкин прочитал раз сто, а может, двести, но уж во всяком случае четыре раза точно! Было даже не совсем понятно, кто кого проглотил – Илья «Былины» или «Былины» Илью.

Если вы думаете, что былины – это сказки, то сильно ошибаетесь, потому что на самом деле «былина» происходит от слова «быль». А быль – это то, что было. Просто былины приплыли к нам из незапамятных вековых глубин, вот некоторым и кажется, что такого быть не могло.

Чепуха! Ещё как могло! И мы сейчас это докажем, как дважды два четыре.

Представьте себе на секундочку, что всего через тысячу лет ваш сверстник откроет какую-нибудь книжку начала 21-го века. А там написано про восьмиклассника Васю, который сел в лифт, спустился во двор, пробежал два квартала, вскочил в автобус, приехал на вокзал, сел в электричку, дочухал до областного центра, нашёл метро, немного перепутал, в какую сторону ехать, потом пересел в маршрутку «Центр-Аэропорт»… и всего на полминуты опоздал на самолёт, который должен был оттарабанить его на международную школьную олимпиаду по химии.

Как вы думаете, что скажет наш недалёкий потомок, прочитав это? Сказки, скажет он! Во-первых, что это за имя такое – Вася? Нету таких имён! Есть Мася! Есть Масяня! А Васи нету, и быть не может!

Во-вторых, чего этот Вася дёргается, как псих ненормальный? Нет, чтобы выйти на балкон, сесть в личный роллежаблер – и лететь себе куда надо без всяких пересадок!

Вот и нам богатыри из былин порой кажутся странными. А на самом деле это совершенно нормальные люди, и от нас они отличаются лишь тем, что не смотрят телевизор и не жуют жвачку.

Ножкин сразу это понял. Ему богатыри странными ничуть не показались. Они ему, наоборот, страшно понравились. Былинные богатыри были умными, смелыми и добрыми! Если им приходилось драться, то они делали это честно, не то что Длинный из соседнего подъезда, который всегда норовил отвлечь противника дрыганьем ног и криками «ки-я!».

Богатырям это было ни к чему. Они спокойно обходились без всяких хитрых каратистских штучек: просто давали булавой в лоб – и уноси готовенького!

Когда однажды Илья рассказал про это за ужином, мама с негодованием воскликнула:

– Какой ужас! Бить человека дубинкой по лицу!

– А пусть не лезут на нашу территорию! – вступился за Илью папа.

– Аркадий, ты рассуждаешь как военный. А ведь есть более гуманные методы.

– Газом потравить, – не к месту вставил Ножкин.

– Илья, прекрати! – фыркнула мама. – И вообще, что за разговоры за столом? Все быстро закрыли рты – и доедаем кашу!

Но вместо этого все дружно рассмеялись, представив, что будет, если есть кашу закрытыми ртами…

Из богатырей больше всех Ножкину нравился Муромец. Он был самым умным, самым смелым и самым добрым. А ещё у него было самое классное имя. И пускай это было простым совпадением, но Ножкину всё равно было приятно, что его тоже зовут Ильёй.

Когда родителей не было дома, Ножкин превращался в богатыря… Сами понимаете в какого… Вооружась за неимением меча и булавы кухонным ножом и молотком-гвоздодёром, он смело распахивал двери пещеры – узкого, но глубокого стенного шкафа – и кричал: «Выходи, Идолище поганое! Изрублю татарскую силу басурманскую на кусочки с коровьи носочки!»

От таких слов спину продирал мороз. Ещё бы! – это было покруче всяких там «замочу гада!» из современных телесериалов.

Чтобы ещё больше походить на своего былинного тёзку, Илья влезал в мамины резиновые сапоги, натягивал на голову папин треугольный капюшон от военного плаща и прицеплял к ушам тесёмки длинной мочалки, которая временно заменяла богатырскую бороду, покамест не отросла своя. Если бы в этот момент его увидели «братья-славяне», которые запросто ходили на кабана, они бы непременно умерли от страха. А про девчонок вообще промолчим.

Но в Илью Муромца Ножкин превращался, когда сильно бурлила кровь. А так он больше читал. И чем больше он читал, тем больше у него возникало вопросов.

Вот взять, к примеру, былину об исцелении Муромца. Это ж надо, просидеть тридцать лет на печи, а потом вскочить и сразу начать вырывать дубы с корнем! Ножкин заподозрил неладное, когда заболел ангиной. Он целых три дня провалялся в постели и ещё четыре просидел на диване, шурша страничками. Но всё-таки выздоровел и вышел на улицу. И что бы вы думали? С непривычки или от свежего кислорода его сразу начало качать из стороны в сторону, словно пьяницу. Куда уж тут деревья вырывать, тут как бы самого не вырвало (извините, конечно, если кто за ужином читает, но ведь не зря говорится: ужин отдай врагу)…

Или объясните популярно, как Соловей-разбойник мог на девяти дубах сидеть? Это ж какого размера сиденье надо иметь, тем более, что каждый дуб в пять обхватов?

Ладно, едем дальше… Сколько времени можно промахать мечом, чтобы рука не отвалилась? Ну, в кино понятно: в кино по полтора часа машут и даже не запыхиваются. Так там и из 8-зарядного пистолета по сто пуль выпуливают. А если махать не понарошку, то сильно не размашешься.

Илья, хоть и был спортсменом, а повыбивал однажды ковёр пластмассовой выбивалкой, так через пять минут сам из сил выбился. Пришлось передышку делать. А как же в бою? Там ведь не скажешь: «Стоп, ребята, я уже никакой. Поэтому вы пока погуляйте, а я полчасика отдохну, водички попью и опять начну рубить ваши буйны головы. Так что не расстраивайтесь!».

Со своими вопросами Ножкин ко всем приставал. Особенно к учителю истории Евгению Петровичу Ворошилко. Но Евгений Петрович Ворошилко отмахивался от него, как от назойливой мухи, потому что сорок пять лет назад защитил диплом не по Киевской Руси, а по истории строительства Беломоро-Балтийского канала.

Тогда Илья начал читать книжки сам и незаметно для себя пристрастился к истории. Правда, в ущерб английскому и ещё парочке ненужных предметов.