И Женя с Лизой, взявшись за руки, стали медленно и без опаски входить в воду, но каково же было их удивление, когда они почувствовали, что вода их держит на поверхности. И не просто держит, – она словно пружинила под их ногами и помогала идти. Да, они наступали на воду, но не уходили в глубину, а шли по ее поверхности, и сама вода была как твердь земная.
– Ура! – воскликнула Женя.
– Ура! – так же восторженно откликнулась Кошка.
Они благополучно миновали водную гладь и оказались на противоположном берегу. И едва они ступили на берег, усыпанный серебряным песком, снова произошло чудо. Река вдруг исчезла, но зато перед ними появилась прекрасная девица, длинные белокурые волосы ее струились до самой земли, а сарафан бирюзового цвета, усыпанный самоцветами, искрился, словно речная вода в яркий солнечный день.
– Здравствуйте, друзья мои! – сказала им девица певучим голосом, – давно я ждала вас, гостей моих желанных.
– Ты… Речка-Быстрица? – спросила ее Женя.
– Да, – ответила девица, – я и есть.
– Как же ты помогла нам, Речка-Быстрица! Спасибо тебе, – сказала девочка.
– Отчего же не помочь тем, кто хочет помочь всем? – ответила девица, – и голос ее зазвучал так мелодично и красиво, словно это был плеск речной воды или журчание лесного ручья.
– Какая ты красивая! – восторженно сказала Женя.
Девица засмеялась, и им показалось, что рядом с ними и впрямь зажурчал ручей.
– Я ведь знаю, откуда вы идете, куда направляетесь, и что вас ожидает, – сказала им девица.
– Подскажи нам, пожалуйста, встретим ли мы Злого Зайтана? – спросила Женя.
– Конечно, иначе вы бы не попали ко мне, – ответила она.
– А не знаешь ли ты, когда это произойдет? И где он сейчас?
– Вот этого я вам не скажу, – ответила девица, – потому что он может быть везде, где угодно.
– Но он же сторожит вход в Колокольчиковый Колодец, – вступила в разговор Лиза.
– Да, это так, но он вездесущ, не забывайте этого, – ответила девица.
– Куда же нам теперь направляться? – спросила Лиза.
– Вы пойдете прямо по этому чистому полю, – ответила она, – видите, как оно велико? – девица взмахнула рукой и показала куда-то вдаль. В этот момент их обдало прохладой, которая всегда бывает даже в жаркий день у реки.
– Видим, – ответила Лиза, – но не так уж оно и велико.
– Отважная Кошка, – заговорила девица, – ты не побоялась моей воды, разве тебя что-нибудь может теперь устрашить? Отныне ты будешь носить этот титул – «Отважная Кошка»! И кроме того, я дарю тебе эту Белую Жемчужину, на ней – моя дарственная надпись. Береги ее, Лиза, может, когда-нибудь, она сослужит тебе добрую службу, она может выполнить любое твое желание. И вспоминайте обо мне, когда все уже будет позади.
Лиза с почтением приняла из рук Речки-Быстрицы волшебную Белую Жемчужину, поклонилась ей в пояс и сердечно поблагодарила.
– Никогда не думала, что получу награду из руки той, которую всегда боялась, – добавила она.
И девица снова засмеялась в ответ, и тихое, ласковое журчание опять раздалось рядом с ними.
– Но я хочу сказать, – вновь заговорила девица, – что это поле только на первый взгляд кажется спокойным и мирным, на самом деле, на нем вас могут подстерегать большие опасности и самые неожиданные приключения. Так что вы всегда должны быть настороже, друзья мои и… держитесь друг за друга.
– Да мы и так помогаем друг другу во всем, – подхватила Женя.
– Я знаю, но погодите, я еще не все вам сказала, девочки. На этом поле вы должны будете найти Огненный Камень, а дальше вы сами поймете, что нужно делать, – закончила свою речь девица.
– Это трудно? – спросила Женя.
– Очень трудно, но вы справитесь, вы должны справиться, – уверенно ответила Речка-Быстрица.
– Спасибо тебе за добрые советы, – сказала девочка.
– И вот еще что, – добавила девица, – возьми, Женя, этот мой Речной Камешек, он сделает для тебя родной любую водную стихию. С ним ты никогда не будешь бояться воды, легко переплывешь любую речку, озеро, даже море. К сожалению, сейчас люди забыли, что они и вода – родственные стихии, что они могут держаться на воде сколько угодно, и что они вообще не могут утонуть, потому что мы одно целое. Пусть мой волшебный Речной Камешек хранится у тебя, как напоминание о том, что все мы дети великой Природы.
С этими словами девица протянула Жене обычный с виду камешек, и Женя с благодарностью приняла его. И снова на них повеяло живительной прохладой.
– А теперь идите, друзья мои, – сказала она им, – а мне уже пора входить в свои берега.
– Речка-Быстрица, – заговорила Женя, – а скажи, правда ли, что один берег у тебя – золотой, а другой – серебряный? Или нам это показалось?
– Конечно, правда, – ответила она, – и что ж тут такого? Серебро ли, золото, какая разница. Это люди создали вокруг них искусственную шумиху, а для Природы все едино и все одинаково ценно – что золото, что простой придорожный камень. А здесь неподалеку протекают мои младшие сестры – Молочная Река с кисельными берегами и Медовая Река с берегами сахарными.
– Самые настоящие кисельные берега? – воскликнула Женя, – как в сказке?
– Как в сказке, – подтвердила Река-Быстрица.
– И молоко самое настоящее? – поинтересовалась Лиза.
– Самое настоящее, густое, да вкусное, – ответила девица.
– А мы увидим их? – спросила Лиза.
– Если хотите, – пожалуйста, и даже можете подкрепиться, – и она сильно взмахнула руками. Тотчас их обильно обдало прохладными брызгами, и они оказались у Молочной Реки. От нее исходило умиротворяющее тепло, словно молоко было парное.
– Испейте моего молочка, – услышали они нежный голос, – подкрепитесь на дорожку.
– Попробуйте и киселька с моего бережка, – снова раздался нежный голос.
Женя и Лиза попробовали и того и другого и, поблагодарив, в ту же минуту оказались у другой реки – Медовой. Ее золотистая лента красиво смотрелась среди зеленого простора, и казалось, была пропитана самим солнечным светом. Сахарные берега обрамляли ее с двух сторон. А невдалеке кружилось множество пчелок, и все они были заняты делом. Одни собирали пыльцу с цветов, что росли на этих просторах, другие перерабатывали ее в мед, а третьи относили его в крохотных бочонках к Медовой реке.
– Вот это да! – восхитились они.
– И каждый у них занимается своим делом! – заметила Лиза.
– Точно, мне мама всегда говорила, – сказала Женя, – что каждый человек должен заниматься своим делом. Тогда его жизнь интересна, содержательна, и у него все успешно получается.
– Я помню, – подхватила Лиза, – а те, которые занимаются не своим делом, злятся на весь мир и всем завидуют, потому что не могут понять, как это у других все получается гладко.
– Слушай, – вспомнила Женя, – а помнишь, и Муравьиха Мура говорила то же самое.
– Помню, – ответила Лиза, – значит, они были правы.
– Отведайте медку моего, – раздался вдруг бархатный голосок.
– И сахарку моего попробовать не забудьте, – добавил другой, не менее приятный голос.
Подруги с удовольствием полакомились и тем и другим, и конечно же, не забыли поблагодарить за угощение.
И снова их будто обдало прохладными брызгами, после чего они вновь оказались рядом с необыкновенной девицей. Она улыбалась им.
– Спасибо тебе за все, Речка-Быстрица, – сказала ей Женя.
– Благодарим тебя за сердечный прием, – добавила Лиза.
– Идите, друзья мои, – ответила им в ответ Речка-Быстрица, – и пусть удача сопутствует вам.
С этими словами он взмахнула своими красивыми лебедиными руками, и они увидели, как на зеленой глади вновь засверкала блестящая полноводная река. Они поклонились ей в пояс, помахали рукой и лапкой и пошли вперед.
– Кто бы мог подумать, – неожиданно сказала Лиза, – что я буду когда-нибудь ходить по водам, а еще говорят, что кошки боятся воды.
– Ну, ты-то у меня кошка необыкновенная, – заметила Женя, – недаром тебя сама Речка-Быстрица наградила почетным титулом.
– И подарила волшебную Белую Жемчужину, – добавила Лиза, сжимая в лапах драгоценный подарок.
Подруги взялись за руки, теперь они держали путь к Огненному Камню.
Лирический всплеск Жадовского
В дали от привычной деловой суеты, разочарованный и уставший, Борис Ефимович Жадовский никак не мог свыкнуться с мыслью, что его жизнь отныне ограничивается этими пугающими серыми стенами, и что отсюда он вряд ли теперь когда-нибудь выйдет.
Попытка поговорить с главным врачом ни к чему хорошему не привела, тот ничего не понял, хотя он все объяснял ему толково и доходчиво. Но после этого ему почему-то назначили уколы, и видимо, сильнодействующие, потому что после них он чувствовал себя странно и отрешенно. Ему теперь почти все время хотелось спать, и он спал или лежал с закрытыми глазами и в сотый раз обдумывал то, что с ним произошло. Но теперь он думал о случившемся почти бесстрастно, без тех захлестывающих его эмоций, которые раньше буквально клокотали в его душе.