Аня вошла и огляделась. Вот это да: новая кровать, письменный стол, открытая вешалка для одежды и четыре настольных лампы. Они расставлены и направлены так, чтобы освещать разные углы комнаты.
— Вау! — сказала Аня.
— Чётенько, да? Сама себе интерьерная дизайнерка. Сегодня привезли, я уже собрала, — похвасталась Варя. — А чего добилась ты?
— Мне страшно. Можно у тебя посидеть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Слушай, давай я тебе здесь постелю? У меня есть надувной матрас, он сам надувается, — Варя вытащила из ящика под кроватью синий свёрток и принялась его разматывать. — Я специально купила — во-первых, были сумасшедшие скидки, во-вторых, — ну, мало ли, гости ночевать останутся.
Синий свёрток загудел, стал сам собой разворачиваться, увеличиваться в размерах и занял половину комнаты. Варя открыла второй ящик, достала запасное бельё и застелила матрас. Аня присела на него — устойчиво.
— Ты себя замучила дисциплиной, — сказала Варя. — У тебя всё получается, ну и радуйся! Пой в своё удовольствие. Тебе ведь нравится петь?
— Не знаю.
— Э? — Варя машинально разгладила складку на одеяле.
Аня стушевалась, слезла с матраса и попыталась слиться с бархатом гардины. Она решила, что Варя обо всём догадалась. Но старшая сестра хоть и ужасно умная, но всё же не телепат. Она решила, что Аня точно перетрудилась и ей нужен отдых. Срочно. Сейчас.
А это значит — кино и вредные вкусности. Варе тоже не мешает отдохнуть, она сейчас быстро сгоняет на кухню, настругает там еды — и назад. А Аня пока может выбрать, что они будут смотреть.
— Станет страшно — ты знаешь, где меня искать, — добавила она и выскользнула в коридор.
«Топ-топ-топ-бумс-вот-блин-понаставили-топ-топ-топ», — послышалось из темноты. Потом всё стихло: Варя достигла кухни и закрыла дверь, чтобы никто не слышал, как она стругает, смешивает и взбивает всё самое вредное сразу.
Часы в комнате бабушки с дедушкой прошуршали двенадцать раз. Раньше они отбивали время каждый час, но потом дедушке это надоело, и он их так починил, чтобы они никому не мешали. Теперь часы приготавливались отбить нужное число ударов, откашливались, но не могли издать ни звука. «Я буду выступать как эти часы», — подумала Аня и снова присела на матрас.
То есть на раскладушку.
Исчезла новая мебель, исчез точно направленный свет настольных ламп, вернулся скромный Анин быт с наивными рисунками на стенах вместо настоящих вещей. Вернулась и Лаура в золотом платье.
— Радость моя! — воскликнула она. — Не слышу слов благодарности! Ладно, можешь не благодарить. Выглядишь, правда, бледно, но это авитаминоз. Он весной у людей всегда бывает.
— Уходи! — замахала на неё руками Аня. — Варя сейчас вернётся, увидит тебя!
— Варя не вернётся.
— Что ты с ней сделала? — вскочила Аня.
— Спокуха, детка, — Лаура взлетела и перекувырнулась в воздухе. — С ней всё чудненько, она спит у себя на верхней полке. Это же у нас что было? Как называется-то, забыла. Это как дедушка твой сегодня кусок игры бесплатно скачал, чтоб понять — надо ему или нет.
— Демоверсия? — подсказала Аня.
— Точно, она. Положено так, не мной придумано. Я тебе по твоему желанию показываю демоверсию новой жизни, одного дня достаточно — от полуночи до полуночи. Ты смотришь и такая говоришь: «Дорогая Лаурочка, это прямо то, о чём я мечтала, спасибо тебе, ты свободна наконец-то! Лети к своим подружкам!»
— Если это демоверсия, то всё можно отменить и сделать как было? — с надеждой спросила Аня.
— Тебе что, не понравилось? — нахмурилась Лаура. Её золотые одёжки перестали сверкать.
— Я не могу. Просто не справлюсь, пойми! Чтобы стать лучшей версией себя, мне придётся вообще перестать быть собой! Я ведь на самом деле никакая не звезда…
— Но могла ею стать. И сейчас ещё можешь, — Лаура присела на раскладушку.
— Чтобы стать знаменитой певицей — надо начинать лет в пять. Хотя бы, — сказала Аня.
Сколько всего ей предлагали начать «лет в пять»! Отец приводил её в Аничков дворец и рассказывал, показывал, знакомил, записывал. В лучшем случае Аня держалась два месяца — а потом уходила. Она не чувствовала потребности заниматься чем-то всерьёз. Вот читать — да, читать — это её призвание. «Столько книг прочитала — могла как бы книжный блог вести!» — с завистью говорила Полина. Уж она бы не упустила шанс! Аня даже в книжный клуб несколько раз сходила, вместе с бабушкой. Но там обсуждали только взрослые книги, и всем было неловко. Ане — потому что она не всё понимала. Остальным участникам — потому что они не могли при ребёнке говорить то, что думают. Бабушке — потому что квартира, в которой собирался книжный клуб, была такой ухоженной, обставленной и продуманной, какой её собственная не будет никогда.
— Чтобы стать знаменитой — надо трудиться, подруга, — лениво протянула Лаура. — У тебя есть слух. Ты сама это знаешь, иначе бы не услышала сегодня, как тупо лажаешь. Это вот такусенький, малюсенький, но талант. Голос — средненький такой, но приятный. Три года подряд, четыре раза в неделю, зимой и летом, в каникулы и перед контрольной, когда хочется гулять и когда хочется тупить — идти и заниматься. Хочешь всё по-честному? Загадай, чтоб родичи тебя завтра записали на вокал. Через три года будешь звездой, я отвечаю.
— Через три года… Я уже взрослая буду. А ты подумала, как бы я, такая бездарная, выступала в полуфинале? — возмущённо спросила Аня.
— Неважно, как бы ты там выступала. Ты уже звезда. Тебя фотографируют для рекламы. Завела бы блог, стала ходить на модные вечеринки. Тебе же не петь хотелось, а стать популярной. Чтоб все вокруг носились. Так? Или ты неправильно мне объяснила? И теперь мы отменяем мою великолепную работу?
— Прости, но да.
— Когда отказываешь — не говори «да». Я должна услышать чёткий отказ.
— Нет! Мне не нужна нечестная популярность. Три года подряд, четыре раза в неделю! Сколько денег! Выходит, Варя осталась без репетиторов и не поступила из-за меня.
— За неё не волнуйся, — Лаура спрыгнула с раскладушки на пол. — Она справится, поступит и своего добьётся.
— Она справится, — эхом повторила Аня. — Но я не хочу позориться. Лаура, почему ты всё сделала так?
— Я? Это сделала ты. Ты пожелала, а я встроила твоё желание в логику мира.
Аня присела на раскладушку.
— Значит, талант певицы у меня маленький, но есть, — протянула она. — А если я стану Полиной? Ну, поменяюсь с ней местами? У её родителей есть деньги на занятия, я не займу ничьё место.
— Кроме Полининого. Тебе всё равно, куда мы её денем? — спросила Лаура, вертя колечки на крошечных пальцах.
— Очень не всё равно! — воскликнула Аня. — Если я буду на её месте, то она окажется на моём! И мы будем дружить! Обязательно дружить!
— Исполняется, — ответила Лаура и шагнула сквозь стену.
Она была где-то в комнате, невидимая, неосязаемая. Аня вспомнила, что они с Варей хотели съесть что-нибудь вредное, и это было бы кстати. Но сначала — прилечь и всё обдумать.
Хочу оказаться на месте Полины
Незнакомая мелодия будильника прогнала сон. Ещё один минус жизни практически бок о бок с сестрой: обе просыпаются рано, если рано надо встать хотя бы одной из них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Аня закрыла голову руками. Будильник не умолкал. Видимо, Варя проснулась ещё раньше и ушла умываться, а о будильнике забыла. Такое с ней случается.
Мелодия становилась всё громче. Аня резко села на кровати. Это не её комната. Вернее, её, полностью её.
Быстро восстановилась в памяти вся картина: теперь Аня — это Полина.
Она направилась к зеркалу: интересно, какая у Полины бывает причёска, когда она только-только проснулась? Варианта было два: волосок к волоску, как обычно, или нечёсаная копна, как у всех нормальных людей (и даже у Вари!).