Говорили, что в случившемся виноват Шкафыч. Надоело ему быть незаметным и неинтересным, вот он и устроил стихийное бедствие, дабы заявить на весь мир, каким может стать великим и ужасным. Но говорить разрешается что угодно. А как всё происходило на самом деле, знает только одно существо. Ну конечно же, он самый – Шкафыч.

Художник: Ярослава Крючкова, 9 лет

Шкафыч, понятно, жил в шкафах. Потому и имя ему такое дали. Но не во всех подряд, а в самых что ни на есть скучных – платяных. Их ещё иногда называют на французский манер изящно и длинно: шифоньеры. Но от одного красивого названия веселее они не станут.

Другое дело – книжные. В них почитать можно, картинки посмотреть, узнать много интересного, развиться интеллектуально. Или, допустим, кухонные. В которых хранятся всякие вкусности. Конфетки, печеньица, варенье целыми банками да огурцы солёные. От жизни в таких поневоле станешь весёлым и сдобным – ой! – то есть добрым. А чем увлекательным и достойным впору заниматься среди белья и одежды?

Изучать модные фасончики? Так ведь Шкафыч – не девчонка! Можно, разумеется, отыскать что-нибудь любопытное в карманах штанов и курток. Но – это же всем известно! – лазать по чужим карманам нехорошо, преступно. А Шкафыч – существо добропорядочное.

Что же остаётся делать? Играть в салки с молью? Или грызть сухие апельсиновые корочки, которые многие хозяйки кладут в шкафы, чтобы отпугивать эту самую моль? Тоска зелёная.

От такой тусклой жизни внешность Шкафыча стала унылой. Глаза выцвели и потухли. Рот превратился в тонкую скобку уголками вниз. Нос вытянулся и висел на лице, словно перезревшая груша. Залысины появились, как у старого-престарого деда.

Существовало, конечно, одно интересное дело. Осторожно приотворив дверь шкафа, изумлённо выглядывать в узкую щёлочку, наблюдать за тем, что происходит в огромном внешнем мире. А чтобы самому выйти наружу, – у Шкафыча и мыслей таких не было.

С его-то физиономией! Только детей пугать. Кому там Шкафыч нужен, неказистый и скучный? Вот и путешествовал он из шкафа в шкаф в желании наконец-то отыскать что-нибудь интересное.

«Как путешествовал?» – спросите вы. Да очень просто. Проходил сквозь заднюю стенку одного шкафа и сразу оказывался в другом. Шкафыч же был не обычным существом, а волшебным. Повелителем платяных шкафов. Поэтому те его и слушались: препятствий никаких не чинили и даже запертые на замок двери послушно открывали.

Вот и в тот раз Шкафыч пробрался к задней стенке, шагнул сквозь неё и, само собой, попал в другой шкаф. Только в какой-то странный. Было в нём жутко, темно и тесно. Со всех сторон навалились на Шкафыча невидимые существа: толкали, напирали, царапались, визжали, гудели, шипели.

Бедный Шкафыч чуть не умер со страха. Хотел закричать, да звуки в горле застряли. Тоже испугались.

Тогда Шкафыч изо всех сил рванулся вперёд, вышиб дверь, выкатился наружу, упал на кучу каких-то вещей и скорее закопался в неё. Глубоко-глубоко. И уже не видел, как вслед за ним высыпалось из ужасного шкафа превеликое множество неведомых маленьких созданий.

Глава вторая. Странные существа

Неприятности начались с утра. Как обычно и бывает. С утра много чего начинается. Новый день, например, или уроки в школе. Вот и неприятности решили не отступать от традиции. А ведь всё шло своим чередом.

Никиту разбудил папа, сказал, наклонившись над кроватью:

– Никитос, пора! Не то в школу опоздаешь.

Никита встал, поплёлся на кухню, нехотя сжевал глазированный сырок, потом умылся, оделся – сами видите, всё как всегда! – дёрнул за лямку школьный рюкзак…

Ха! И ничего он не дёрнул. Как тут дёрнешь, если нет ни лямки, ни рюкзака?

Никита заметался по комнате.

Идти в школу налегке гораздо удобнее. Но какой от этого толк?

Никита заглянул под стол, под кровать, сбегал в комнату к младшей сестре: вдруг случайно рюкзак у неё оказался. Безрезультатно! И только он хотел бессильно упасть на стул и закричать в отчаянии: «Мама! Папа!» – как из большого ящика с игрушками донеслось озорное звонкое «Ку-ку».

Что за чудеса?

Никита на цыпочках подкрался к ящику, осторожно приоткрыл крышку и сразу увидел свой пропавший рюкзак. Но это просто ерунда по сравнению с тем, что он увидел ещё! Из-за рюкзака, лукаво улыбаясь, выглядывал мальчишка: малюсенький, ростом примерно с солдатика из игрушечного набора, веснушчатый, лопоухий. С первого взгляда ясно – ужасный шалун.

– А вот и не считается! А вот и не считается! – тут же затараторил он. – Это я сам тебе подсказал. Надоело на одном месте сидеть. Ты совсем искать не умеешь. Если бы я не закукукал, ты бы меня вовек не нашёл. Значит, опять я прячусь, – мальчишка полез вон из ящика. – Считай до пятидесяти.

– До каких пятидесяти? – пришёл в себя Никита. – Мне в школу пора, – он скорее схватил рюкзак, пока мальчишка его опять не уволок. – И откуда ты вообще взялся?

Малыш не услышал его, спрыгнул на пол, шмыгнул Никите за спину и, пока тот разворачивался, как в воду канул.

Никита повертел головой. Никого.

Может, ему всё только привиделось? Разве существуют на свете такие крохотные человечки? Да ещё способные утащить за собой и спрятать огромный, плотно набитый учебниками и тетрадями рюкзак.

– Никита! Ты что, заснул? – раздался из прихожей рассерженный мамин голос.

Мальчик метнулся прочь из комнаты.

Мама стояла с недовольно сведёнными бровями и стиснутыми в тонкую линию губами, прижимала ладони к ушам, растерянно озиралась по сторонам и тихонько бормотала:

– Да что со мной такое? Гудит и гудит, гудит и гудит.

А на плече у мамы сидело странное маленькое существо, внешне похожее на телефонную трубку, и безостановочно подавало длинные сигналы: «Ту-у, ту-у, ту-у, ту-у!» Но, кажется, мама его не видела и не чувствовала. Зато слышала превосходно, и от этого бесконечного гудения становилась раздражённой и сердитой.

– Ариша с папой уже ушли, – недовольно заявила она Никите. – А ты до сих пор не одет, – и, заметив, как сын пытается что-то сказать, категорично отрезала: – Ну-ка, быстро! И никаких разговоров!

На лестнице Никите с мамой встретилась соседка, семиклассница Настя.

– Здрасьте! – беззаботно выпалила она и, размахивая сумкой, поскакала вниз, не замечая, что следом за ней катится по ступенькам мелкое мохнатое существо (то ли морская свинка, то ли хомячок) и оставляет за собой кучки грязных опилок.

«Хорошо, мама торопится и ни на что не обращает внимания, – подумал Никита. – А то бы досталось сейчас Насте за этот мусор!» И что же всё-таки происходит? Откуда взялись странные маленькие существа: Никитин мальчишка, мамина телефонная трубка, Настин зверёк? Чего они хотят от жильцов Никитиного подъезда?

Оказалось, не только подъезда. Почти всех прохожих на улице сопровождали крошечные создания, похожие то на человечков, то на животных, то на какие-нибудь предметы. Они либо бежали следом, либо путешествовали верхом на людях: сидели на плечах или прямо на голове, высовывались из карманов и сумок, висели, крепко вцепившись в подолы и рукава. Многие пищали, бренчали, гудели, даже напевали. И – удивительно! – никто их не видел, кроме Никиты.

Наверное, оттого что когда-то побывал он в волшебной стране Подкроватье, зрение у него стало особенным, не таким, как у остальных людей. Вот и видит он то, что остальные рассмотреть не могут.

Глава третья. Сорванные уроки

Школа тоже была переполнена странными существами, и опять никто их не видел. Зато со временем многие почувствовали: рядом творится неладное.

Никита не успел до конца расстегнуть молнию на рюкзаке, а из него уже выпрыгнул маленький чёрный ураганчик и закружил по парте, сметая аккуратно разложенные вещи со своих мест.

Только Никита придвинул к себе тетрадь, только раскрыл её на нужной странице, глядь, а она уже под рукой у соседки по парте Ульянки Ушкиной. Или, например, взяла Ульянка пенал, хотела достать зелёную ручку, а ураганчик – фырх! – и ушкинская ручка торчит из Никитиного учебника по русскому языку.

– Ты что, Веселов, совсем? – рассердилась Ульянка. – Ты зачем мою ручку забрал? И тетрадь мне твоя не нужна.

– Это не я! – оправдывается Никита.

– А кто? – хмыкает Ульянка. – Дядя Вася?

– Ушкина! – раздаётся от доски строгий голос. – Что за разговоры?

– Я не виновата, Анна Юрьевна, – тянет Ульянка жалостливым голосом. – Это Веселов мне мешает. Он мою ручку спрятал.

Учительница с осуждением смотрит на мальчика, качает головой, и Никита стыдливо отводит глаза. А ведь он ни в чём не виноват!

Никита пытается поймать ураганчик, накрывает его ладошкой, но тот просачивается сквозь пальцы и опять несётся по парте. Никитина линейка летит на пол, а следом за ней – Ульянкин пенал.

Карандаши высыпались из него, раскатились чуть ли не по всему классу, а упругий ластик ускакал прямо под учительский стол.