Теперь в кадре возникло заросшее лохматой бородой лицо какого-то мужчины лет шестидесяти, похожего на полярника или путешественника. Лицо выглядело заспанным и недовольным, словно мужчину только-только разбудили. Под самой бородой появилась подпись: академик Корольков, создатель ветродувного способа разгона облаков.

– Я считаю, что во всем виноват академик Перепелкин! – с места в карьер выпалил бородатый, даже не упомянув про кошек. – Перед Новым годом прошли испытания его метода разгона облаков, и мы до сих пор продолжаем ощущать негативные последствия! Как вы помните, в ходе испытаний в городе произошло множество беспричинных драк и прочих конфликтов. Я считаю, что атмосферные помехи, произведенные установкой академика Перепелкина, продолжают оказывать отрицательное влияние на нашу повседневную жизнь, и вот очередь дошла теперь и до кошек. Я очень рад, что мэрия приняла правильное решение запретить новое испытание устройства, когда прибор хотели установить на самом высоком здании в городе. В самом деле, последствия могли оказаться непредсказуемыми! Теперь я предлагаю мэру Денежкину сделать еще один верный шаг и обратить внимание на разработанный мной ветродувный способ разгона облаков, который совершенно безопасен и не подвергает риску здоровье наших любимых горожан, а также их домашних питомцев…

Катя презрительно фыркнула:

– Мама, ну зачем засорять себе голову этими глупостями? Еще немного – и про черную магию начнут рассказывать. Или про говорящих котов, правда, сестричка?

Однако Маше было не до смеха. Она чувствовала, что загадочное поведение питерских кошек и ее собственные необыкновенные приключения как-то связаны друг с другом.

– Но Муська и правда ведет себя странно, – осторожно заметила она.

– Наверное, какая-нибудь очередная магнитная буря. Хотя… Можешь поинтересоваться у своего знакомого Васьки. Он наверняка расскажет!

И, фыркнув напоследок, сестра вышла из комнаты.

«Может, и рассказал бы, – вздохнув, подумала Маша. – Только вот, к сожалению, ему ни позвонить, ни эсэмэску сбросить нельзя. Надо сидеть и ждать, когда он сам соизволит появиться».

Тут она заметила, что кошка Муська, которая только что как неприкаянная бегала туда-сюда по квартире, смирно сидит на ковре, уставившись круглыми зелеными глазищами прямо в телевизор. Как будто ей тоже чрезвычайно интересно мнение академика Королькова о том, почему все питерские кошки нежданно-негаданно потеряли покой.

– Муська, – прошептала Маша, присев на ковер и наклонившись к самому уху кошки. – Ты ведь тоже можешь разговаривать, да? Как кот Васька из Эрмитажа?

Муська пристально посмотрела на Машу, а затем один раз царственно кивнула головой. Словно и в самом деле хотела ответить своей хозяйке: «Да».

Наступил долгожданный канун Рождества. Тот самый день, когда Маша должна была танцевать на балу в Эрмитаже. Прямо с утра ее трясло как в лихорадке. За завтраком она даже обожглась кипятком, когда заваривала чай – так дрожали у нее руки. Страшно не было. Но откуда-то стало понятно: от ее танца будет зависеть очень многое. Да и вообще – ей предстоит не просто забавная прогулка в мир разговаривающих котов, грифонов и прочих невероятных существ. Нет, побывав там, нельзя будет остаться прежней, с ней обязательно случится какая-то перемена. Но вот какая именно? Не разумнее ли оставить все, как есть? Разве так плоха и скучна ее жизнь, что нужно бежать сломя голову непонятно куда и зачем? Может, разумнее остаться дома и не искать приключений? Да и вообще – можно ли доверять говорящему коту? В сказках ведьмы вот тоже в кошек часто превращаются…

Время между тем тянулось как резиновое, часовую стрелку будто приклеили к циферблату. Еле-еле, по-черепашьи она переползла с цифры «десять» на цифру «одиннадцать», хотя Маше показалось, что миновала уже целая вечность. В полдень, не выдержав пытки, она вышла прогуляться. Сперва побродила вокруг дома, но и здесь секунды и минуты были словно налиты свинцом. И тогда Маша отправилась в сквер к Черной речке – туда, где стоит памятник раненному на дуэли Пушкину. Так получилось, что прошлым летом она приходила сюда едва ли не каждую неделю. Бродила по пустынным аллеям и всегда размышляла об одном и том же. В нелепой гибели поэта для нее была какая-то загвоздка, о которую она постоянно спотыкалась. Почему никто не остановил Пушкина? Ведь у него было столько друзей! Ей представлялось другое, гораздо более справедливое прошлое. В нем Пушкин прожил бы не тридцать семь лет, а восемьдесят, съездил бы за границу, написал бы еще кучу замечательных книг, подружился бы с Толстым, Достоевским, Тургеневым. Только вообразите – седой, старенький Пушкин, читающий томик «Анны Карениной»… Вот и сегодня Маша воображала, как попадает в XIX век, чтобы в самый последний момент изменить историю. Можно сделать что-то совсем простое, не обязательно похищать Пушкина или подменять дуэльные пистолеты на ненастоящие. Вот, к примеру, залить ночью водой крыльцо в доме Дантеса, чтобы тот навернулся как следует со ступенек поутру и ему было бы уже не до дуэли.

Странно, но фантастические планы по спасению Пушкина заметно прибавили ей решимости. Домой она вернулась с твердым намерением все-таки отправиться на бал. Часы на стене будто тоже прогулялись по морозу – взбодрились, ожили и теперь тикали гораздо веселее. Время мало-помалу разогналось, полетело вперед без оглядки. Мелкие домашние дела, семейные разговоры, неторопливое воскресное чаепитие увлекли внимание и помогли забыться. Волнение вернулось только вечером, когда она осталась наедине с собой в пустой и тихой квартире – сестра, понятное дело, отправилась встречать Рождество к друзьям, а мама ушла к соседке. Маша сидела на кровати и вспоминала сказку про Золушку. Интересно, как же она будет добираться на свой бал? Похоже, все-таки не на метро. Станция «Черная речка» вот-вот закроется. Н-да, кот Васька обошел стороной этот и ряд других важных вопросов – например, ее бальный наряд. Сомнительно, что на балу прилично появляться в балетной пачке с перышками и в пуантах. До чего же все-таки легкомысленны эти коты, даже зимой! Натянув джинсы и свитер, Маша погасила свет – если вернется мама, пусть решит, что доча уже спит. Села в кресло, прислушиваясь к шуму подвыпившей компании на улице. И, хотя была вся на нервах, почти сразу же задремала.

Разбудил ее резкий звук: где-то в доме, наверное у соседей, хлопнула дверь. Она тут же глянула на часы – без пяти минут полночь. И тут ее слух уловил легкие поскребывания – словно в квартире завелась мышь. Или, может, скребутся во входную дверь? Мысль о том, что за ней явился говорящий кот, показалась со сна до невозможности дикой. Пытаясь найти источник звука, Маша тихонько выскользнула в прихожую и тут же остолбенела. Так и есть!

Скреблись во входную дверь! А по эту сторону, прямо у порога, сидела Муська и, как зачарованная, смотрела в пространство перед собой, не обращая на появившуюся хозяйку никакого внимания. Маша торопливо натянула сапоги, надела свою шубку и даже набросила меховой капюшон. Но рука, тянувшаяся к замку, вдруг замерла в воздухе. Прежний страх вернулся с новой силой. Что и кто ждет ее там, за дверью? Кошка Муська, словно уловив эти сомнения, вдруг посмотрела на Машу и… опять кивнула головой! И тогда рука сама собой повернула замок, открыв входную дверь.

Конечно же, на пороге обнаружился кот Васька собственной персоной. Морда у него была слегка обиженная. Оно и понятно: уже минут пятнадцать он торчал у двери, пытаясь как можно более деликатно царапать ее гладко полированную поверхность остро отточенными когтями охотника-мышелова. Однако, едва дверь распахнулась, Васька позабыл не только о своих претензиях, но и вообще обо всем на свете. Прямо напротив него у порога сидела самая прекрасная кошечка из всех, что он когда-либо видел. Тонкая, изящная, с огромными зелеными, слегка наивными глазами, совсем не испорченная той эгоистичной «кошачестью», что отталкивала Ваську, тонкого ценителя прекрасного, в большинстве уличных кошек, которых он знал.

– Васька, ты нашел меня по адресу! – прошептала восхищенная Маша.

Ее слова привели кота в себя. Что это такое на него нашло? Сегодня ночью всем эрмитажным котам может прийти конец, а он тут об амурных делах задумался! Васька резко повернулся, задрал хвост, словно гид, ведущий за собой толпу туристов с помощью зонтика или флажка, и попрыгал вниз по лестнице. Маша, тихонько прихлопнув дверь, побежала за ним. Но она так боялась потерять взглядом кота Ваську, что совсем не заметила, как кошка Муська вслед за ней украдкой выскользнула из квартиры.

На улице было морозно и необычайно тихо. В доме напротив горели всего три-четыре окна. Куда же по девался кот? Она растерянно огляделась по сторонам и почти окаменела от изумления. Чуть в стороне от подъезда, рядом с несколькими припаркованными автомобилями, спокойно стояла большая черная карета, запряженная четырьмя грифонами с Банковского мостика. Их золотые крылья, как и тогда на мосту, слегка подрагивали, большие когтистые лапы в нетерпении скребли асфальт. От кареты, несмотря на темный цвет, шло едва уловимое свечение, словно кто-то покрасил ее раствором фосфора.