— Все вместе мы как-нибудь да уничтожим дракона, — тихо повторяю я за Иваном, желая почувствовать на вкус эти слова — они наполняют меня уверенностью, зажигают в душе искру надежды. Мы должны сделать это и исправить прошлое зло.

— Мы убьём Змея, не сомневайся! — стрекочет Мышеловчик, свисая с моего лба, и я с улыбкой поднимаю к нему глаза. Юрий встаёт на ноги и кивает. Блакистон расплавляет огромные крылья и длинно ухает на басовой ноте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Избушка дрожит от предвкушения и подгребает ближе к берегу, где, словно пирс, выступает длинная плоская скала. Огнепылкий вулкан нависает над нами чудовищным, докрасна раскалённым, дымящимся исполином. Чёрный провал логовища так близко, что я чувствую нестерпимый жар из его зева. Я невольно ощетиниваюсь, по телу пробегают мурашки. До Змея и Липового дерева рукой подать.

На крыльцо выходит Елена. Пока Иван рассказывал историю о дереве, она в горнице приделывала к древку стрелы наконечник и теперь сияет, показывая нам плоды своих трудов. Льдисто-голубой треугольник надёжно примотан к концу длинного прочного древка бесцветным волокнистым усиком.

— Готово. — Елена вертит стрелу в пальцах. Наконечник искрится, как снег, в свете звёзд, острые края поблёскивают, как обнажённые клыки Ивана.

Мои мышцы звенят от напряжения, лапы покалывает иголками. Я готова сделать всё, что надо, но никогда ещё не ощущала такого мандража, как сейчас. Я схожу с крыльца на палубу и поворачиваюсь к избушке.

— Жди нас на борту. Земля на склонах раскалённая, не хватало ещё, чтобы ты подпалилась.

Избушка недовольно кривится дверью и оконцами, потом нехотя кивает.

— Погодите! — У Елены под мышкой целый ворох кожаных обрезков. — Думаю, не мешало бы обернуть тебе и волку лапы, чтобы вы не обожглись.

Иван кивает и подходит к Елене. По очереди подаёт ей лапы и терпеливо ждёт, пока она обматывает вокруг них куски кожи и перевязывает их бечёвкой. Когда она заканчивает, Иван благодарит её тихим ворчанием.

Я тоже даю обвязать себе лапы, но они ощущаются странно непривычно. Может, обмотки и защитят меня от ожогов, но ступни больше не улавливают вибраций земли и кажется, что я лишилась важного органа чувств. Мне вдруг приходит в голову, что, если я снова стану человеком, я навсегда утрачу этот орган. И буду скучать по своим медвежьим лапам. Лучше прогнать эти глупые мысли, не то они отвлекут меня от дела.

— А моим копытцам всё нипочём, — хвастается Юрий и вприпрыжку подбегает к нам.

— Все в сборе. Можем идти. — Я поочерёдно киваю Юрию, Ивану, Елене и Блакистону, заодно поводя ухом, чтобы убедиться, что Мышеловчик тоже на месте, и направляюсь к борту. На его верхней кромке сквозь изморозь еле виднеется надпись: «Для искателей приключений, кому не занимать воображения и веры в чудеса». Я тут же вспоминаю пересказанную Еленой историю Анатолия про летучий корабль и про себя удивляюсь: неужели и правда этот корабль когда-то летал по небу?

Я улыбаюсь, потому что поверить в эту небылицу так же трудно, как в то, что можно превратиться в медведя, сразиться с огненным Змеем или попросить волшебное дерево снять проклятие. Наверное, я так и не узнаю, что в рассказах Анатолия правда, а что вымысел, но с тех пор, как мои ноги превратились в медвежьи лапы, я твёрдо знаю одно — возможно всякое.

Вдруг что-то туго сжимает мне бока и отрывает мои лапы от палубы. Мгновение мне кажется, что это взлетел корабль. И только потом до меня доходит, что избушка своей мощной лапой переносит меня с борта на землю.

Я опускаюсь на длинную плоскую скалу. Её поверхность немного пружинит и слегка жжётся даже через кожаные обмотки на лапах. В нескольких шагах вода шипит и пенится, ударяясь о зазубренные края скалы. Рядом опускается Юрий. Иван успевает спрыгнуть в воду ещё до того, как избушкины лапы схватят его за бока, и своим ходом добирается до берега. Блакистон плавно слетает с крыши, а Елена позволяет избушке спустить себя на берег. Потом с чувством пожимает заскорузлую когтистую лапу:

— Жди здесь. Мы скоро вернёмся. — Елена машет избушке, вскидывает на плечо лук, а стрелу крепко сжимает в руках. — Все готовы?

Я киваю и тихонько подталкиваю Елену к Юрию, пока она не догадывается, чего я от неё хочу.

— Ой! Никогда ещё не ездила верхом на лосике…

Елена обхватывает Юрия за шею и забирается ему на спину.

— Если честно, вообще ни на ком, не считая нашей избушки.

— Береги Елену, смотри, чтобы с ней ничего не случилось! — напутствую я Юрия.

— А то как же! — Юрий уверенно кивает. — Недаром я мастер делать ноги. Если вдруг что-то будет угрожать Елене, я мигом доставлю её на корабль и в избушку.

— Блакистон? — Я поднимаю морду кверху, где над нами кружит филин.

Он тут же опускается мне на спину.

— Лети, пожалуйста, вперёд и высмотри удобное место для выстрела Елены.

Блакистон кивает и снова взмывает в небо.

— А я пойду с тобой, — негромко рычит Иван. — Уж мы позаботимся о том, чтобы стрела попала Змею в самое сердце.

Я кивком показываю, что согласна.

— А если Елене с Юрием придётся улепётывать, возьмём дело в свои лапы.

— И в мои тоже! — Мышеловчик карабкается мне на ухо, перекувыркивается через мой лоб и случайно попадает мне лапкой в глаз. — Тысяча извинений, — кланяется Мышеловчик, всем хребтом поводя из стороны в сторону, — должен же я разогреться перед своим боевым танцем.

Я стараюсь проморгаться от боли в глазу.

— Лучше бы ты сидел у меня за ухом, оба целее были бы.

Мышеловчик делает у меня на морде стойку на передних лапках и обратным сальто перелетает мне на макушку.

— Много потеряешь, если не увидишь моего боевого танца.

Я иду в гору, стараясь двигаться между самыми тёмными по цвету и, значит, самыми остывшими скалами. Из трещин сочится едкий дым, в расщелинах пламенеет раскалённая лава. Волны жара искажают видимость, и мне кажется, что я лезу в огромную печь. Моя пасть сама собой открывается, язык вываливается, дыхание судорожно вырывается из пересохшей глотки.

Блакистон кружит над нами, потом садится мне на спину.

— Я присмотрел ровный выступ на утёсе, он слева от Змеева логовища. Пускай Юрий везёт девчонку-ягу туда. Там хороший обзор, чтобы точно прицелиться, к тому же место укромное и, похоже, безопасное.

— Покажешь им туда дорогу, ладно? — прошу я. — А мы подберёмся поближе к логовищу, и я выманю Змея наружу.

Мой голос прерывается от тревоги, и приходится делать вид, будто я раскатисто рыкаю.

Блакистон наклоняет в знак согласия голову и, расправив крылья, взлетает. Юрий поворачивает вслед за ним, хрустя копытами по обломкам растрескавшихся от жара скал. Видя, что мы разделяемся, Елена немного пугается, но быстро берёт себя в руки и ободряюще улыбается мне, показывая, что уже составила план.

Я поворачиваюсь к зияющему впереди чёрному провалу логова.

— Ты хоть знаешь, как Змей этот выглядит? — шёпотом спрашиваю я Ивана. — Он огромный, да?

— А это как ему заблагорассудится, когда здоровенный, а когда совсем мелкий.

— В смысле?

— На то они из огня и сотворены, драконы эти. Захотят — раздуются пламенем высотой с целую гору, а захотят — так сдуются до малюсенького огонька свечки.

— Ах, так он весь из огня, — бормочу я себе под нос. Из зева логовища расходятся волны нестерпимого жара, накатывают на меня, но кровь и без того кипит в жилах. Я отчаянно надеюсь, что Анатолий говорил правду насчёт стрелы — что она действительно способна уничтожить сотканную из огня тварь. Так оно или нет, я всё равно выйду на бой со Змеем. Да я сражусь хоть с тысячей огненных драконов, вооружённая всего лишь жалким снежком, лишь бы спасти Сашу и вернуться домой!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 28. Змей Горыныч