– Ну всё, хватит ему валяться, давай буди, – проворчал голос Гельфанда.
– Но как?
– Не знаю, соломинкой в носу пощекочи…
Томас распахнул глаза. Она! Ещё прекраснее, чем в детстве, смотрит на него и заливается смехом.
– Ну здравствуй, горе моё луковое, – сказала девушка, помогая Томасу опереться о подушки. – Зачем же пугаешь меня? Такой путь проделала, чтобы тебя увидеть, а ты и на ногах не держишься… Небось не ешь и не пьёшь, только рисуешь целыми днями…
В её голосе прозвучала непонятная гордость. Том поморгал и мотнул головой, прогоняя дурноту.
– Но как ты меня нашла? Или… как тебя нашёл профессор?
– Не думай об этом, – махнула она рукой. – Самое главное, что ты получил золотой диплом и сможешь теперь открыть собственную школу! Ты представляешь?
– Я? Настоящую школу?
– Только снова чувств не лишайся, – рассмеялась Тина. – Школа Томаса и Тины Марлоу, вслушайся, как это звучит!
– Томаса и Тины…
Перед глазами снова поплыли тёмные пятна, но усилием воли наш несчастный Том удержался в сознании.
– И я всё знаю про чудовищ, и про зеркала, и про то, что я – единственная, чьи портреты ты можешь писать… Что ты смотришь так удивлённо? Это твой учитель мне всё рассказал. Теперь всё будет чудесно, ты сможешь взять меня в жёны, и папа совсем не будет против…
– Постой! – воскликнул Том взволнованно. – Но ведь дело было не в его согласии! Ведь это же ты тогда испугалась, рыдала…
– Тише-тише, – Тина приложила пальчик к его губам. – Не надо грустных воспоминаний. Я же тогда испугалась, поскольку не знала, что ты – гениальный художник. Теперь всё иначе. Ты прославишься на весь свет, а я стану твоей прекрасной музой, и ты будешь меня рисовать, рисовать, и все будут мной восхищаться…
– Но я же…
Тщетно Том пытался вставить хоть слово, Тина щебетала подобно птичке в весенний день.
– И мой образ войдёт в легенды, поэты будут посвящать мне стихи, а композиторы – симфонии, а моё имя станет синонимом истинной красоты! Ах, почему у тебя в доме совсем нет зеркал?..
Она кружилась по комнате в лучах невыносимо яркого солнечного света, и Томас вдруг успокоился. Сердце забилось ровно, медленно, пелена спала с глаз. Откинувшись обратно на подушки, он с тоской и тягостным безразличием наблюдал, как белоснежная кожа его единственной музы покрывается чёрной паутиной, а на прекрасном лице проступает звериный оскал.
Семена счастья
Марьям Аверина
г. Энгельс, Саратовская область
Однажды с неизведанных уголков нашей Вселенной космический ветер принёс в квартиру Алисы необычное, похожее на маленькую подковку, светящееся семечко. Оно влетело в открытое окно шестого этажа и приземлилось прямо на компьютерный стол девочки. Алиса была очень умным ребёнком. Она знала, что у каждого семечка есть своя программа, вписанная в него природой. Например, семя помидора обязательно вырастет помидорным кустом, а не каким-нибудь там репейником, а еловое через много-много лет может превратиться в красивую раскидистую ель.
Тем временем неизвестное семя, так похожее на подковку, дремало на столе и ждало своего часа. И этот час, конечно же, настал.
На все летние каникулы папа привёз Алису к бабушке на дачу. И первым делом девочка помчалась к бабушкиному цветнику, чтобы посадить там своё загадочное семечко.
– Интересно, кем ты вырастешь? Деревом или цветком? – задумчиво спросила она, закапывая светящуюся подковку в землю. – Даже моя бабушка никогда не видела ничего подобного.
Семечко слышало вопрос девочки, но промолчало, потому что знало – придёт время, и Алиса с бабушкой сами всё увидят и узнают. Оно тихо лежало во влажной земле и подготавливало изнутри свой драгоценный подарок всему миру.
Через неделю, поливая бабушкин цветник, Алиса обнаружила на том самом месте маленький зелёный росточек. А ещё через месяц на подросшем стебельке появился огромный бутон. Вокруг него радостно порхали цветочные феи, гадая, что же это за цветок посадила Алиса в их любимом саду? А бутон тихо качался из стороны в сторону под ласковым дуновением ветерка, всем своим видом обещая показать удивительную красоту ещё невидимого цветка. И все на даче уже заранее радовались его красивой чашечке.
И вот однажды, при первом дыхании утра, цветок расцвёл. Все феи ахали от изумления. Восторженно в его честь запели, защебетали птицы, каждая свою заветную песню. А ветерок, блаженно вдохнув в себя неповторимый аромат, восторженно всхлипнул и понёс этот удивительный запах по всей округе, приглашая всех посмотреть на прекрасное создание, которое вырастила Алиса.
Сам цветок удивлённо и радостно смотрел на всех вокруг себя и щедро благоухал, стараясь изо всех сил.
– Ах, как он счастлив! – шепнула Алисе бабушка. – Ему больше ничего не нужно желать. Он дарит всем свою красоту и чудесный аромат. Этот цветок – само совершенство!
И в самом деле, цветок был совершенно особенным! Его красота волшебным образом действовала на всех, кто хотя бы раз успел прикоснуться к нему взглядом. Все сразу становились радостными оттого, что начинали понимать: счастье – это когда ты делаешь счастливым кого-то другого.
В полночь лепестки волшебного цветка упали на землю и превратились в разноцветные, как радуга, камушки. И в это же время на бабушкину дачу прилетел космический ветер. Он подхватил светящиеся в темноте семена и, прокружив их в прощальном танце над дачей, понёс по всей нашей планете. Вот такая работа у космического ветра – разносить по всему свету семена счастья!
А Алисе на память о том удивительном цветке остались радужные камни, из которых папа смастерил ей волшебные бусы. Но это уже совсем другая история.
Художник: Артём Каюмов, 9 лет
Ольга-царевна
Лина Агатова
г. Жуковский, Московская область
– Ты не красива, Оленька! – твердили в один голос три мои сестрицы, матушка, батюшка и бесчисленные няньки. Да я и сама это знаю. С самого раннего детства знала, но не придавала этому факту особенного значения. А теперь, когда мне уже почти восемнадцать и вопрос о замужестве встал ребром, я задумалась о собственной личной жизни. Батюшка наотрез отказался представлять моё бледное личико женихам. Он, видите ли, царь-государь и не может опозориться тем, что оказалась младшенькая дочка (т. е. я) у него страшненькой. И этим сильно отличается от старшеньких Софьюшки, Настеньки да Лизоньки. Я же на тему свадьбы особо не переживала, пока Настасья не отказалась видеть меня на своей помолвке.
– Мой Олежек тебя увидит и испугается, – заявила она, – он подумает: а вдруг детки у нас некрасивые получатся, все в тётку, – и раздумает на мне жениться?
И вдруг мне резко захотелось замуж. Уж и не знаю, к чему бы это? Такой вопрос замучил мою родню, а они меня! Ну захотелось и всё тут! Я же царевна, у меня темперамент через край, а они пристали со своими расспросами! Да ещё и поговаривают насчёт моей некрасивости. Я батюшке говорю:
– Жениха ищи, старый козёл (последние слова вслух не произносились).
А он давай выть: Олюшка да Оленька. А я уже столько лет Оленька, что и подумать страшно. Ну что мне с ним делать? Сейчас пойду и от скуки власть узурпирую! Негоже девице во цвете лет всё по теремам да по башням сидеть крестиком вышивать (видеть этот крестик не могу, честное слово!). Так батюшке и сказала:
– Если не хочешь замуж меня выдавать, то дай хоть страной управлять. Ну, если не самой державой великой Статонией, так хоть каким-нибудь Тьмутараканским краем.
Царь Евсей (по совместительству мой папенька) схватился за сердце (вернее, предполагалось, что за сердце, потому как с перепугу перепутал, с какой стороны оно находится). Маменька Авдотья повалилась в обморок, Софьюшка, Лизонька и Настенька сначала замерли, а потом, повизгивая, аки молочные поросятки, стали приводить в чувство отчаянно симулирующую смерть от шока родительницу. Я же криво усмехнулась. Послал же Господь родственничков! Странно даже подумать, что я с ними одной крови.
Стал батюшка молить меня образумиться, но ничего не добился. Девица я своенравная, и что у меня на уме, сама не всегда знаю. Подняла я гордо физиономию и зашагала в свои покои. А там меня уже няньки-мамки поджидали. Как увидели, что я пришла, начали талдычить о моей некрасивости, вороны неощипанные. Погнала я их прочь, а то будут ещё мне, царевне, выговаривать! Совсем от рук отбились. Надо бы постращать увольнением, чтоб неповадно было. Взяли моду говорить:
– Олюшка, ты так божественно некрасива!
И как ведь такое можно представить? Божественно и некрасива? Вот плутовки! Хотя зря я на нянек бочку качу. Они, наверно, батюшкин наказ выполняют, чтобы Ольга-царев-на, не дай-то Бог, красавицей себя не возомнила. Ну, я ему устрою райскую жизнь в садах Эдема! К его врождённому косоглазию ещё и икота прибавится!